Левиафан, или Материя, форма и власть государства - Страница 73


К оглавлению

73

Каналы и пути, по которым деньги используются государством. Каналы и пути, по которым деньги передаются для использования их государством, бывают двух видов. По одним деньги передаются в государственное казначейство, по другим они направляются из казначейства для производства государственных платежей. Каналами и путями первого вида являются сборщики податей и казначеи; второго – опять-таки казначеи и чиновники, назначенные для оплаты разных государственных и частных служителей. И в этом отношении искусственный человек сохраняет свое сходство с естественным, чьи вены, получая кровь от различных частей тела, направляют ее к сердцу, которое, переработав ее, направляет ее обратно, сообщая этим жизнь и способность к движению всем членам человеческого тела.

Дети государства – колонии. Потомство, или дети государства,– это то, что мы называем колониями, т. е. группы людей, высланные государством под предводительством начальника или губернатора, чтобы заселить чужую страну, не имевшую раньше населения или лишившуюся своего населения в результате войны. А когда колония устроилась, то поселенцы или освобождаются от подданства суверену, который их выслал, и образуют самостоятельное государство (что практиковалось многими государствами в древности) – в этом случае государство, из которого они вышли, называется метрополией, или матерью, и требует от них не больше того, чего отцы требуют от детей, которых они освобождают от своего контроля и власти, т. е. уважения и дружбы,– или же они остаются объединенными со своими метрополиями (каковы были колонии Рима), и тогда они являются не самостоятельными государствами, а лишь провинциями и частями выславшего их государства. Так что права колоний (за исключением обязанности уважения к метрополии и союза с ней) определяются всецело той грамотой, которой суверен уполномочил первых переселенцев.

ГЛАВА XXV.О СОВЕТЕ

Что такое совет. К каким ложным суждениям о природе вещей приводит обычное неустойчивое словоупотребление, видно больше всего из частого смешения советов с приказаниями вследствие общей их императивной формы выражения и во многих других случаях. Ибо слова делай это являются словами не только того, кто приказывает, но и того, кто дает совет, или того, кто увещевает. Правда, когда ясно, кто именно говорит и кому именно адресована речь и по какому поводу, лишь немногие не заметят, что совет и приказание весьма разные вещи, или не сумеют их различить. Однако, встречая эти фразы в человеческих писаниях, люди из-за неспособности или нежелания входить в рассмотрение обстоятельств дела часто ошибочно принимают указания советчиков за предписания тех, кто приказывает, а часто, наоборот, в зависимости от того, согласуется ли то или другое с выводами, которые они хотят сделать, или с деяниями, которые они одобряют. Во избежание таких недоразумений и для установления точного значения слов приказание, совет и увещевание я их определяю следующим образом.

Различие между приказанием и советом. Приказание имеется там, где человек говорит делай это или не делай этого, обосновывая это лишь тем, что такова его воля. Отсюда ясно, что тот, кто приказывает, преследует этим свою выгоду. Ибо основанием его приказания является лишь его воля, а истинным объектом человеческой воли является некоторое благо для себя.

Совет имеется там, где человек говорит делай или не делай этого, обосновывая свои слова выгодой, проистекающей от их исполнения для того, кому он это говорит. Отсюда очевидно, что тот, кто дает совет, утверждает (каково бы ни было его намерение), что он дает его из желания добра тому, кому он его дает.

Поэтому приказание отличается от совета тем, что приказание имеет целью собственное благо, а совет – благо другого человека. А отсюда вытекает и другое различие, а именно что человек может быть обязан делать то, что ему приказывают, как, например, в том случае, когда он заключил договор о повиновении, но он не обязан делать то, что ему советуют, ибо неисполнение совета может повредить лишь ему одному. Если бы он обязался договором следовать совету, тогда совет принял бы характер приказания. Третье же различие между ними заключается в том, что никто не может домогаться права быть советчиком другого, ибо не может добиваться выгоды для себя таким образом. Притязание же на право давать совет другому обнаруживает желание знать его намерения или приобрести какое-нибудь другое благо для себя, что является (как я говорил раньше) истинным объектом воли всякого человека.

Природе совета свойственно также и то, что, каков бы он ни был, тот, кто его просит, не может обвинять или наказывать за него советчика. Ибо просить совета у кого-нибудь – значит разрешить ему дать такой совет, какой он сочтет наилучшим. И следовательно, тот, кто дает совет своему суверену (будь то монарх или собрание) по его просьбе, не может быть по справедливости наказан за него независимо от того, согласуется или не согласуется этот совет с мнением большинства собрания по обсуждаемому вопросу. Ибо если мнение собрания может быть установлено до окончания дебатов, то собрание не стало бы просить и выслушивать дальнейших советов, так как мнение собрания, установленное в результате дебатов, есть конец обсуждения. И вообще тот, кто требует совета, является его виновником и не может наказать за него, а того, чего не может суверен, не может и никто другой. Однако если один подданный дает совет другому делать что-нибудь противозаконное, то он подлежит наказанию государством независимо от того, проистекает ли его совет из дурного намерения или лишь из незнания законов, ибо это незнание не является оправданием там, где каждый человек обязан знать законы, которым он подчиняется.

73